Фролов Михаил Иванович: без вести пропавший

         Наступает 75-ая годовщина Победы нашего народа в  страшной, кровопролитной Отечественной войне. 

Семьдесят пять лет…

Кажется, это было давно,  но память тревожит, не даёт покоя, вновь и вновь возвращая нас в те далёкие, «чёрные», сороковые...

В нашей стране, наверное, нет такой семьи, где бы не оставила свой след, не коснулась своим чёрным крылом – война. Погибшие, с леденящей «похоронкой», участники войны, участники тыла – их много, их миллионы… Награды нашли, ищут  и до сих пор продолжают находить своих героев.

Но я, почему-то, всегда, мысленно обращаюсь к тому, кто пал «безымённо».  К тому, на кого не была получена даже жуткая, промозглая «похоронка». К тому,  на кого пришло только два скупых, два сухих слова – «пропал без вести»…

Кто ты? Петр? Иван? Яков? Степан? Что сделал ты?  Какой совершил подвиг?

Молчишь…  

Лежишь…

Пуля ли сразила тебя злая, или осколком задело смертельно, а может, утонул, сгинул ты в болоте, пробираясь к врагу в тыл? Где, когда и что произошло  с тобой – одному Богу известно.

И  ты, мой дядя, Михаил Фролов, тоже ушёл, ушёл навсегда, также –  канул в Лету. Молодой, неженатый,  только начинающий жизнь. Для матери осталось лишь три письма. Она, моя бабушка, ждала тебя долго, ждала всю жизнь. Слушала чужие шаги, просыпалась по ночам, долго не засыпала.  Она ждала, что вот подойдёшь, тихонечко откроешь дверь и скажешь: «Мама, я  пришёл! Вот он я!  Живой!»

…Не дождалась, умерла, не веря, что ты, её Мишенька,  не вернёшься. Что ты погиб. И сейчас я, приняв, как «эстафету», эту утрату,  утрату, что принесла война моей семье, не могу забыть это – продолжаю ждать…

Эх, дядя! Где, в каком из болот Ленинграда, оборвалась твоя молодая жизнь? Как, когда обрёл ты приют свой последний?

…Не знаю! И никогда, наверное, не узнаю.  А так хотелось бы. Хотелось бы увидеть тебя, поговорить.  Но… 

У тебя там – война, снаряды, смерть. А здесь, у нас, у памятника  –  весна, разноголосье птиц, костры тюльпанов…

Светлая память тебе, Михаил Фролов,  и многим, многим как ты, таким  же, сделавшим многое для приближения Победы, но не увидевшим её,  а оставшимся  там, далеко, в лесах и болотах  –  «без вести»…

М. И. Фролов 

Факты из жизни моего дяди, Фролова Михаила Ивановича, хранившиеся в памяти и документах семьи Фроловых - Нуйкиных - Кандрашиных

Михаил Иванович Фролов, мой дядя по материнской линии (брат моей мамы), родился в 1920 году в селе Старое Славкино Малосердобинского района, воевал под Нарвой, Ленинградом. Он успел прислать с фронта всего три письма. Мама его,  моя бабушка, не выдержав, умерла рано. А его сестра, моя мама, всю жизнь ждала его, потому что похоронка не приходила, верила, что он вернётся, и всегда рассказывала, какой он был добрый и душевный человек.

Я помню рассказы мамы о том, каким добрым и замечательным был её брат Миша, и каким отважным. Когда однажды волки окружили сани, на которых дядя Миша и мама возвращались из соседнего села в своё, и лошадь помчалась во весь опор, грозя перевернуть сани на каком-нибудь сугробе, он, тогда ещё подросток, сохранял спокойствие сам и успокаивал её. А сам в это время всё же как-то умудрялся править лошадью и отгонять кнутом опасно приближавшихся к лошади и саням волков. Те так и не смогли напасть ни на лошадь, ни на людей, и они благополучно вернулись домой. 

А погиб дядя где-то под Ленинградом в сентябре 1941 года во время ночного прорыва из окружения (письмо, в котором он писал, что они будут прорываться, дома получили, а больше от него вестей не было). Естественно, в этих болотах никто тогда никого даже при желании не мог похоронить: кто упал – тот пропал. Пропал без вести… Воевавший с ним рядом земляк из того окружения вышел и благополучно дожил до глубокой старости. Но о том, что случилось с дядей, рассказать не мог – не видел.

А сколько ещё наших, не похороненных солдат лежат «кто где»?! Одному Богу известно…

Тема войны – волнительная. Она не оставляет равнодушным никого.  Нет такой семьи, которой война не причинила горя! Мы должны помнить и знать и о тех тысячах – простых пареньках, солдатах-воинах, которые как могли «приближали Победу», иногда (и даже часто), отдавая за это свою жизнь!

          

Памяти моего дяди, Михаила Ивановича Фролова, пропавшего без вести в 1941 году, в одном из сражений Великой Отечественной. И всем погибшим солдатам, которые лежат «кто где» (пропавшим без вести),  мой брат, Владимир Егорович Нуйкин, посвящает свое стихотворение «Дядя Миша» 

                ДЯДЯ МИША

Весенней негой тополя объяты,

Трепещут флаги на сыром ветру.

Лежат в могилах павшие солдаты,

Лишь соловьи поют им поутру

Да расцветают алые тюльпаны

На площадях, у памятников им.

Петры, Иваны, Яковы, Степаны…

Им не гордиться подвигом своим.

Лежат… Кого сразила пуля злая,

Кто от осколка замертво упал,

Кто в танке, раненый, сгорел, стреляя,

А кто бесследно, без вести пропал.

Как паренек из пензенской глубинки –

Мой дядя Миша, Михаил Фролов.

Нет, не справляли по нему поминки,

Ведь с фронта не пришло и пары слов

О том, что пал он там-то и тогда-то.

Ушел – и канул в Лету. Навсегда.

Лишь три письма остались от солдата

Для матери на все ее года.

Она ждала всю жизнь сыночка Мишу,

И мать моя – сестра его – ждала.

И по ночам, шаги чужие слыша,

Уснуть затем подолгу не могла.

Казалось, что сейчас он стукнет в двери,

Войдет и скажет: «Вот он – я! Живой!»

Нет, не дождались. Умерли, не веря,

Что он погиб, такой родимый, свой…

Теперь и я, приняв, как эстафету,

Их ожиданье, жду, лишаясь сна.

Мне тоже не забыть утрату эту,

Что принесла семье моей война.

В каком же из болот под Ленинградом,

Когда обрел последний ты приют?

Эх, дядя! Так увидеться бы надо!

Там, у тебя, - война и смерть. А тут –

Костер тюльпанов вновь у обелисков,

Опять – весна, куда ни оглянись.

Мы головы свои склоняем низко

Пред памятью за нас отдавших жизнь.

Весенней негой тополя объяты,

Трепещут флаги на сыром ветру.

…Лежат, кто где, погибшие солдаты,

Им соловьёв не слушать поутру.

                                               07. 04 2008 г.

Надежда Егоровна Кандрашина (село Липовка)